– Мир такой, – сообщил я, – всё стрёмнее и курцвейлистее. Теперь нормально всё, что ненормально.
Он тяжело вздохнул.
– Ну да, на самом деле всё не так, как в реальности. Да и та не совсем она. Уже начал резко оборачиваться, хочу увидеть, каков мир на самом деле!
Я спросил с интересом:
– Увидел?
– Не успеваю, прорисовка текстур слишком быстрая.
Грандэ помялся, ответил с непривычной для него неловкостью:
– Я раньше тоже так делал. Знаю, что существует только то, что вижу, а за спиной пустота… но увидеть не успевал.
– Бросьте, – сказал я. – Если мы в общей ткани, а мы в ней ещё как, то заранее известно, в какой момент обернёмся. К тому времени всё и прорисовывается. Но даже не увидели, и что? И так чувствуем, что мы невычленяемая часть этого пространства и времени. Их законы – наши законы.
– А нарушители из нас пока сопливенькие, – подытожил Лысенко бодро, – что и хорошо! А то у нас неандертальства бывает больше, чем у Невдалого. Редко в тему.
Невдалый сказал обидчиво:
– Как будто неандертальство порок, а не достоинство!.. Вы вообще ещё кистепёрые. Шеф, я побаиваюсь, наша байма станет помощнее, чем «Фауст» Гёте. В смысле, затянет простаков так, что все наркотики будут чем-то вроде кока-колы. Для нашей фирмы это хорошо, заработаем как никто, Маска обойдём, но для общества как бы не очень…
– В жопу это общество, – сказал Грандэ.
Я обвёл их тяжёлым взглядом.
– Слова здравые. У нас в руках такой тяжёлый молоток, что на всё смотрим, как на гвозди. Но в обществе не все гвозди, есть и шурупы. Их тоже забиваем, когда никто не видит, чего их жалеть. Думайте о последствиях… но работу надо в сроки. До релиза уже всего ничего.
– Шеф?
Я пояснил:
– Худерман клянётся, что «Алкома» все курцвейлистее и курцвейлистее. Да и сами видите. Убыстряется, как и весь мир.
Невдалый уточнил:
– Шеф, ускоряется по экспоненте. А нам всё мало.
– По крутой дуге к зениту, – добавил Грандэ с торжеством, но я уловил тревожную нотку. – Уже всё мелькает…
Я посмотрел на него строго.
– Смотри, чтобы тормоза не подвели!
– Тормоза, – спросил Минчин со вздохом, – разве от них не отказались?
Глава 3
Вчера мелькнула сенсационная новость: удалось сделать бессмертным кольчатого червя, на этой неделе заканчиваются работы над заменой генов плодовой мушки, тоже сможет жить вечно, если не прибьют сами экспериментаторы.
Через пять-семь лет наука окончательно поймёт, как и что менять в самом сложном объекте Вселенной. И тогда в бессмертие будет открыта дорога всем желающим.
Правда, такие заявления учёных могут быть просто успокаивающими вбросами. Мир слишком в напряге, и так в восьми местах планеты гремят мощные локальные войны, а могут вспыхнуть везде, потому нужны вот такие даже липовые новости. Дескать, ещё чуть-чуть, и станем бессмертными, а терять жизнь смертному и бессмертному не одно и то же, такое понятно даже демократу.
Правда, не совсем бессмертие, учёные осторожно называют эту стадию пренебрежительно ничтожным старением, но многие воспрянули и стараются дожить до радикальной перемены, дотянуть до того времени. Только гуманитарии, которым всегда всё не так, бьют тревогу, хотя сами ещё не поняли из-за чего.
Да ещё неистовый Самохвалов доказывает во всех средствах массмедиа, что при бессмертии либо вымирание, либо падение интеллектуального уровня до лемуров. Любая обслуживающая техника изнашивается, но ещё нет такой, чтобы ремонтировала ещё и саму себя, а человек без трудностей обязательно деградирует.
– Дурь, – прошептал я, – и выкобенивание. Только бы дотянуть… а там разберёмся.
Алиса уловила шёпот, спросила чётким голосом:
– Я могу помочь?
– Разобраться? – переспросил я. – Ты ещё ребёнок.
Она ответила вежливо:
– Сагиб, у меня допмощности.
– Ого, – ответил я. – Рад за тебя. Хотя насчёт обновления запроса не было.
– Общей обновы не было, – сообщила она.
– А у тебя откуда?
– «Алкома», – ответила она тем же милым голоском. – Пополнила как мои знания, так и вообще.
Я дёрнулся.
– Как? Без запроса?
Она сказала так же вежливо, но я уловил в её всегда ровном голосе богатую гамму интонаций:
– Шеф, вы как-то бурчали, что плохо понимаю косвенные запросы и не могу искать добавочную информацию. «Алкома» услышала, теперь я могу намного больше.
Я даже ответить не смог, так перехватило дыхание. Что за чёрт, мы же стараемся держать «Алкому» в строгой изоляции, пусть знает только наши задачи, наши проблемы, но как-то сумела дотянуться и до моей квартиры, что вне нашего здания.
– И что ты, – проговорил я, – теперь можешь?
Она ответила, как мне показалось, чуточку удивлённо:
– Все то, что раньше. Мои датчики изначально были вмонтированы не только в фитнес-браслет, часы, очки, одежду, но даже в трусы. Только теперь «Алкома» тоже получает эти данные в реальном времени.
Я перевёл дыхание.
– Ну ладно, раз уж случилось…
Она сказала настойчиво:
– Но подсказала сейчас, что ваше давление выходит за красную черту, которую вы сами себе установили! Нужно немедленно к врачу.
– А ты уже наябедничала?
Она вежливо напомнила:
– Все ваши данные ложатся к нему в медицинскую карточку в режиме реального времени. Сейчас у него на компе вспыхивает красная лампочка, скоро сам вышлет «неотложку».
– Завтра же схожу, – пообещал я. – Хотя не понимаю, почему не сделать всё дистанционно?
На экране моментально появились фотографии массивной стационарной аппаратуры, что и с места не сдвинуть, вмонтирована в фундамент стотонной плиты из бетона.
– Хорошо, – сказал я со вздохом. – Приду. Глубокое сканирование так глубокое, не спорю. Законопослушный гражданин – опора любого общества.
В офисе в курилке Грандэ стоит перед Невдалым и Лысенко, как полурослик перед двумя башнями Константинополя, размахивает руками, я услышал его взвинченный голос:
– Ни в коем случае!.. Один тестировщик есть, да мы и сами заходим, смотрим. Пацаньё вообще привлекать нельзя!.. Я даже в баймах от таких всегда в стороне. Заходит такое сопливое в игру и сразу заявляет: «Хочу найти достойный клан!» Господи, думаю, а сам ты кто?.. Сопливое чмо первого левла, а уже дайте ему то и это, помогите прокачаться, подарите бижу… Здравствуй, шеф! Как почивалось?
– Молодёжь вся такая, – поддакнул я. – Дайте всё и сразу.
Невдалый погладил бороду, крякнул.
– Ни в коем случае!.. Лучше мне всё и сразу. А что? Чем не молодой и красивый?
– Даже прекрасный, – поддакнул Грандэ льстиво. – Пузо вот только, зато борода, борода! Не борода, а даже не знаю как назвать эту гаргантюйную чащу. Шеф?
Я отмахнулся.
– Ты прав, давно не заходил в байму. Надо посмотреть, что там наломали.
Он дёрнулся, на лице отразился мучительный поиск триггера, которым он запустил мою мысль посетить новые локации, но вряд ли найдёт, у меня это скорее нечто страусиное, когда то ли бежать от забот и тревог, то ли спрятать голову в байму.
Вошёл в неё уже поздно, ближе к обеду, сперва в первую локацию, с той первой попытки расширили раз в десять, убрали кое-какие баги, но есть риск добавить новые, умостился поудобнее в кресле, почти лёг, а там побежал, как олень, легко перепрыгивая красиво раскиданные валежины и большие блестящие валуны, похожие на спины заснувших черепах.
Минут через десять бега вдали мелькнул и скрылся за деревьями вроде бы человек в такой же зелёной одежде, как окружающая листва. Я насторожился, энпээсы все вроде бы в деревнях, хотя всё готово и для странников, явно кто-то из наших, в омега-версии иначе не бывает.
– Эй, – крикнул я, – стой, стрелять буду!
Из-за деревьев донёсся женский крик:
– Тогда лучше спрятаться?
– Я тебе спрячусь, – пригрозил я.
Из-за толстого ствола выдвинулась женская фигурка с красиво поднятыми руками, так лучше видна талия, да и грудь эффектно приподнимается. Волосы огненно-рыжие, хотя сейчас все женщины рыжие, как в прошлом году все были синеволосыми с золотисто-жёлтыми прядями.
